Любой бывший советский человек когда-нибудь, да натыкался на эти ужасные слова «Тары нет», коряво начертанные на листке из тетради, пришпиленном к закрытому окошку «Пункта приема стеклотары».
Тащил эту сумку с бутылками через три квартала, тащил, уже считал в уме «15 пивных бутылок – это 1 руб. 80 коп., 5 винных 0,7 – еще 85 коп., итого: 2 рубля 85 копеек». Если скооперироваться с кем-нибудь, то на бутылку «Московская особая» по 4 руб. 12 коп. на двоих хватит. А тут на, на тебе, – «Тары нет!»».
А душа просит опохмелиться. Ну вот что теперь делать? Как что! Стучать в окошко и спрашивать: «А по 10 возьмете?», чтобы услышать в ответ заветное: «Ладно, что с вами поделаешь…». Говорили, что на этой работе по приему стеклотары состояния делались. Принимал приёмщик посуду, всматриваясь в каждую бутылку и иногда возвращая: «Щербатые не берем», «Грязные не берем». Или неси обратно, или выкидывай тут же (он же потом и подбирал их, конечно – для того и придирался).
В те времена я был слишком юн, чтобы у самого душа требовала опохмелки, но наблюдал. Да, наблюдал… И бутылки сдавал. Современной молодёжи трудно поверить в то, что еще 25 лет назад вполне приличные люди (я себя не имею в виду ), нагрузившись сумками с пустыми бутылками и банками, отправлялись в пункты приема стеклотары. Потому что, это было выгодно.
В СССР в стоимость того, что наливалось в ёмкость – будь то кефир, майонез, водка или лимонад, входила залоговая цена ёмкости. Нам объясняли, что на самом деле бутылки столько не стоят, но чтобы несознательные граждане не выбрасывали возвратную стеклотару, а сдавали, с нас берут «залог».
И потом ты приходил в магазин и возвращал «взятую в залог» бутылку в обмен на деньги или аналогичный бутылочный товар (причем бутылки принимали гастрономах по разному: то сколько угодно, то только взамен на полную бутылку). А в году, этак, в 75-ом были организованы отдельные пункты приёма стеклотары. И когда приёмщик из пункта приёма посуды говорил, что у него нет тары – он имел в виду, что у него нет ящиков, куда ставить пустые бутылки. Нет тары под тару.
Цена бутылки составляла 4% цены водки, около 10% цены дешёвого креплёного вина, почти половину цены пива. Особым шиком считалось выпить столько вина, чтоб на сданную посуду можно было купить еще одну бутылку. Это называлось «вторая производная».
Кефир и молоко стоили 28 копеек за пол-литровую бутылку. То есть можно было принести две пустые бутылки и получить одну полную и 2 копейки сдачи (кажется именно из-за этих двух копеек цену на молоко и кефир потом подняли до 30 копеек).
Принимали тогда стеклотару (предварительно отмытую и очищенную от этикеток) по таким ценам:
- бутылка водочная, винная, пивная или лимонадная 0,5 л. – стоила 12 коп. (но это до сентябрьского 1981 года подорожания на спиртное, когда вместе с алкоголем выросла и залоговая цена на стеклотару, которая стала оцениваться в 20 копеек за бутылку);
- бутылка винная 0,7 л – 17 коп.;
- бутылка молочная 0,5 л. –15 коп.;
- бутылка молочная 1,0 л. – 20 коп.;
- банка сметанная – 10 коп.;
- банка майонезная – 3 коп. (почему, кстати, непонятно – майонезная и сметанная банки были практически одинаковы);
- банка простая литровая – 10 коп.;
- банка простая трехлитровая – 40 коп.;
Это самые популярные варианты посуды, были еще и другие. Бутылки из-под шампанского и как другая неликвидная посуда не принимались, точнее принимались по 10 коп, но в специальных пунктах. Как говорили – на какую-то « химию» (что это такое, до сих пор не знаю) .
Когда человек жаловался на безденежье, он говорил: «Прямо хоть иди бутылки сдавай». И это были не просто слова – на сданные бутылки можно было продержаться до зарплаты. Пустая пивная бутылка стоила 20 коп, а буханка хлеба около этого. Бутылка молока стоила 30 копеек, плюс два пятака на метро – сдал три пивных бутылки, и день прожил. Не умер с голоду, по крайней мере.
Но найти «стеклянные деньги» можно было и тогда. И если за стеклянной молочной посудой следили бережливые женщины, то спиртное пили легкомысленные мужчины, и часто оставляли бутылки там, где их опорожняли: они торчали из урн, стояли на лестничных клетках, валялись под скамейками на бульварах и стадионных трибунах. Бутылки находились, где люди пили.
А еще сдача бутылок была бизнесом – говорили даже, что существует особая «бутылочная мафия», и что все самые урожайные территории тщательно поделены на сферы влияния и распределены между своими «сборщиками бутылок. Не знаю, мафию не встречал, но бабушек с традиционным: «Ребята, можно я бутылочки заберу?», не встречал только тот, кто никогда тогда не пил на улице в то время.
Народная тропа к пунктам приема стеклотары не заросла и сейчас, однако сейчас этим занимаются или бомжи, или люди, находящиеся на винно-водочной диете, или часть пенсионеров. Главная причина пренебрежительного отношения потребителей к сдаче бутылок кроется в сногсшибательно низкой цене стеклотары – теперь и за 30 сданных пивных бутылок день не проживешь. В Украине пустая пивная бутылка стоит как и при Союзе – 20 копеек, только украинских. Как ни пытался, придумать, что можно купить на эти деньги, так ничего и не вспомнил.
Я не экономист, конечно, но мне кажется, что что-то в СССР с этим было неправильно. Наверное не должна была буханка хлеба продаваться по цене пустой бутылки. Да и сейчас с этим что-то неправильно, если никому ненужные пустые стеклянные бутылки валяются и засоряют природу.
Известно, что стекло не разлагается, и может валяться в земле тысячелетиями. Пройдут десятки веков, человечества может уже не будет, а романтически закопанная мной в 1989 году на Ай-Петри бутылка из-под «Советского шампанского», так и будет там лежать.
Записка с признанием в любви к женщине, чье имя я теперь вспоминаю с трудом, истлеет, а бутылка останется…
|
