Сыграть свадьбу с собственной женой, агроном Гриша Карпухин надумал неожиданно. Сошлись они с Анфисой ровно десять лет назад, но без юридического оформления. Тогда, при отсутствии материальных возможностей, широко отмечать это событие не стали, а после было не до этого. А тут случилась такая оказия: один безнадёжный Гришин должник, спившийся кандидат технических наук Кузьма Похмелкин, после нависшей угрозы физических замечаний, возвратил должок натурой, в виде замысловатого аппарата, назвать который самогонным – было бы кощунством. Где Кузьма спёр это чудо, так и осталось тайной, но создавалось впечатление, что в его создании принимали участие лучшие умы российской научной мысли: агрегат работал по новейшим космическим технологиям на полупроводниках с электронно-вычислительным управлением.
Любопытства ради, Карпухин изготовил бражку, и приступил к производству увеселительного продукта. Когда из прибора прозрачной струйкой весело побежал вожделенный напиток, дегустировать качество продукта, был приглашён известный специалист по этой части Савелий Сусликов, который по запаху мог определить фирму любого изготовителя в масштабе всего района. Витька Косой гнал самогон из свеклы и, для повышения градуса, настаивал на махорке; прижимистая бабка Варя, торговала безбожно разбавленным спиртом, у Фёклы товар был мутный, и шибал в нос нашатырём, но стоил на рупь дешевле, и первую оздоровительную чарку, она подносила клиенту безвозмездно. Гуманитарная помощь, мля!
На дегустацию Савелий прибыл с неразлучным своим собутыльником, котом Бухариным, который с юных лет был приучен к выпивке и на этом поприще эволюционировал вместе с хозяином. Свою хмельную карьеру по причине бедности, они начинали с аптечных настоек: кот с валериановой, Савелий с боярышниковой. Тогда самогон для них был недостижимо утончённым напитком, как в аристократических кругах шампанское «Мадам Клико». Бухарин очень скоро превратился в полноценного алкоголика, со всеми присущими этому пороку признаками, вплоть до приступов кошачьей белочки. Во время припадка, он катался по полу, неистово орал и прятался от свирепых мышей в будке у Тузика, который кота побаивался и на период абстинентного синдрома, вынужден был предоставлять этой пьяной гадюке политическое убежище. По утрам меньшого братца колотило, не слабее самого Сусликова, и они вместе трусили за опохмелкой к махровому самогонщику Косому, матеря свою запойную жизнь, каждый на своём языке.
Первая стопка Савелию не прижилась, прыснула через нос и вся ушла наружу. Вторую он пропихнул посредством домашнего кваса, третья сдалась без боя, а уже четвёртая порхнула, как к себе домой. Специалист дал продукту высокую оценку: «Натуральный эликсир жизни, чист - как слеза комсомолки!». Пятую стопку хозяин плеснул в миску Бухарину. В тот день сладкая парочка надегустировалась до поросячьего визга.
Войдя в азарт, Карпухин под завязку наполнил все домашние ёмкости, и тогда возник вопрос: куда это добро девать? Самому столько за год не осилить, а пол пуда зерна было израсходовано. Продавать – зазорно, вроде люди не бедные, даром раздать – жаба душила; вот тогда и решил Григорий обозначить запоздалое бракосочетание.
И зашумела пьяная, бесшабашная и по-деревенски горластая свадьба. В разгар веселья, надрываясь, хрипит гармонь; перекрикивая её, гости орут песни, причём каждый свою, не обращая внимания на усердие гармониста. Уже пили за здоровье родителей новобрачных, за счастье «молодых» и даже за их «будущих» детей, которые тут же весело носились вокруг стола. Мужиками овладевает шальная удаль, был бы повод её реализовать… и вот, смолкает звон посуды, стихает гармонь. А что стряслось? А нечего особенного, какая ж деревенская свадьба может считаться окончательно удавшейся, без драки?
В тот раз предлогом послужила попытка одного из гостей, по имени Агдам, заначить бутылку самогона. Он даже успел пристроить её в сапог, когда хищение общественной радости, усекла его прозорливая соседка. Она возмутилась в матерной форме и подняла истошный вопль. Мужику, как положено, бьют морду, выволакивают на высокое крыльцо, раскачивают, и на счёт три – отправляют в свободный полёт. Зрелище - для тонких ценителей прыжков в воду с трамплина: двойное сальто прогнувшись, с чётким приземлением без брызг. Брызги, может и были, но, скорее всего из глаз исполнителя этого упражнения, в момент приземления.
Летуна при рождении мама назвала Адам, но имя не прижилось, за пристрастие к популярной марке портвейна, он получил этот неизменный псевдоним. Агдам оказался мужиком крепким, его здоровья хватило бы ещё не один такой полёт. Судя по тому, как он долго не шевелился, треснулся он капитально. Был бы трезвым, обязательно себе чего-нибудь сломал. Вроде не сломал. Открыл глаза, лежит, слушает, как за окном народ снова запел. Тут лежи - не лежи, время идёт к ночи, глядишь, гости расходиться станут. Напрягся. Но принять вертикальное положение с первой попытки не удалось. Пополз по-пластунски, используя давнишние армейские навыки. Коварные ступеньки он мужественно одолел, привстав на четвереньки. Таким манером, культурно выражаясь - раком, он появляется в гостиной. Анфиса, увидев гостя, радостно причитает: «Люди, игля, хто прийшов?! Агдам, и где ж тебя ёптыть носило!? Мужики, штрафную ему, штрафную!!!». Может про ту свадьбу пел популярный тогда, Муслим Магомаев: «Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба - пела и играла…».
Завершилась Гришина свадьба в полночь, а на утро в селе случилось ЧП районного масштаба. Проснувшись, селяне с ужасом обнаружили на улицах и во дворах полчища мёртвых птиц, среди которых были представители самой различной пернатой национальности, в том числе и домашняя птица. Они лежали в характерных позах, с беспомощно распластанными крыльями и растопыренными кверху лапами. Запахло крупным скандалом. Тогда о птичьем гриппе ещё не имели представления, но эпидемия была на лицо. В считанные часы из райцентра прибыл начальственный десант в составе санитарно-эпидемиологического дозора, районной администрации и даже наряда милиции. По следам птичьих тушек вышли к дому агронома, возле которого обнаружили лежащего в беспамятстве гражданина Сусликова, который одной рукой он сжимал стакан, другой нежно прижимал к груди кота Бухарина. Прямо нод ними новобрачный в семейных трусах и пёстром галстуке на голом теле, деловито мочился с высокого крыльца.
После тщательного допроса с пристрастием, выяснилось, что остатки перебродившего сырья, накануне, Гришей были выброшены за ограду двора. Этого провианта и наклевались окрестные птицы, отчего впали в тяжёлое наркотическое опьянение. Во время административных разборок, пригрело солнышко, и птицы начали помаленьку трезветь.
Спотыкаясь, они принялись бродить, хлопая по бокам крыльями, неуклюже пытались взлетать, но снова падали, сильно напоминая гостей злополучной свадьбы. Первыми оклемались воробьи и, оторвавшись от земли, принялись выполнять разные замысловатые фигуры высшего пилотажа, включая мёртвую петлю авиатора Нестерова. Вороны, испытывая сушняк, побрели к луже и стали с жадностью пить воду и окунать в неё больные головы. Последними поднялись голуби и, широко расставив крылья, поковыляли в направлении халявной забегаловки с целью опохмелится.
Увенчалась проверка обычным методом: виновник усадил комиссию за ещё не убранные столы. Агрегат гудел от напряжения, но исправно выдавал необходимое количество продукции. И тогда Григорий допустил непростительную оплошность – похвастал гостям чудодейственной установкой, после чего, комиссии с проверками к нему зачастили регулярно, так что работать стало просто некогда. Аппарат ишачил без простоев. Жизнь агронома превратилась в сплошное застолье. В один прекрасный день Гриша не выдержал и жестоко покромсал топором свой поильно-доильный агрегат и в присутствии свидетелей утопил его в пруду.
|
