«Внутри народа нельзя обойтись как без свободы, так и без дисциплины, как без демократии, так и без централизма...» Мао Цзэдун, «О правильном разрешении противоречий внутри народа» 7 февраля 1957
Зонтик в южном Китае – вещь не совсем бесполезная, особенно в сезон дождей. Поэтому зонтики продают на каждом шагу. Но, если вы услышите на китайской улице громкие крики вперемежку с матком «Арву, юань амбрелла, арву юань амбрелла!», знайте – это подъехал автобус с иностранцами и толпа аборигенов пытается сбыть им “полуликвидные” зонтики по 10 юаней. Причем аборигенов не останавливает даже то, что у тебя уже есть зонтик. Бороться можно. На опережении. Подбегают ко мне два китайца с зонтиками. Только рот открывают, я им протягиваю свой закрытый зонтик и говорю: «Арву, юань амбрелла, арву юань амбрелла!». После паузы, смех.
Кроме зонтиков на каждом углу в южном Китае продают мобильные телефоны. Выбор огромный. Странно, но стоят примерно как у нас. Зато в многочисленных компьютерных магазинах «ворованные» нелицензионные загрузочные диски стоят гроши. Например, диск с последней англоязычной версией “Windows-Professional” стоит 7 юаней (24 руб.). Понятно, что «несчастному» Биллу Гейтсу отсюда ни юанчика, ни фенчика! Может, поэтому «жена била Гейтса»?
В очень красивом районе Гуай-линя полно карстовых пещер. Пещеры внутри оборудованы подсветкой. В некоторых, наиболее выдающихся, курсируют маленькие поезда с вагончиками. В одной пещере маленькое и очень мелкое озеро. Это существенно. Подхожу. Тут же подбегают две пожилые китаянки начинают объяснять, что озеро, мол, священное, и у нас тут, мол, такой обычай – надо у нас, у теток, купить мелкую монетку за 1 юань, а еще лучше – две за 2 юаня, и бросить в озеро. Святое дело! Смотрю, монетки современные южнокорейские, номиналом в 1/10 юаня. Зато прибыль 90%! Черт с вами - покупаю. Бросаю и иду дальше. Оборачиваюсь – одна из теток уже по щиколотку в воде собирает монетки. Ничего святого!
Мы, человек шесть иностранцев с гидом, подъезжаем на микроавтобусе к маленькому поселку на берегу реки. Поселок интересен тем, что жители ловят рыбу с помощью домашних уток. Ныряющая за рыбой утка привязана у аборигена на веревку. Потом абориген за веревку подтягивает утку и отбирает рыбу. Своеобразный живой спиннинг! Кстати, абориген берет 5 юаней (примерно 17 руб.) за возможность сфотографироваться вместе с ним и уткой. Не успели выйти из автобусов - толпа пожилых китаянок пытается «толкнуть» нам наборы открыток с местными видами. Среди нас полная немка Беата. Прилично говорит по английский и китайский. Знает местные порядки, поэтому китаянок тут же отшивает. Китаянки начинают атаковать меня. А у меня кончились наличные. Пытаюсь это объяснить. Не верят. Вопреки рекомендациям Ю-Фенга достаю бумажник, открываю, показываю... Убедились. Пауза. Китаянки отходят и о чем-то громко советуются. Потом опять подходят ко мне и, указывая на Беату рекомендуют: «А вы юани у своей мами попросите!»... Мы с Беатой долго смеялись.
Конечно, я предполагал, что во всем мире в гостиницах процветает нелегальный бизнес. Но особо, как-то с этим не сталкивался. Останавливаюсь поздно вечером в 4-х звездочной синь-инской гостинице. Не успел принять душ – звонок в дверь. В китайских гостиничных номерах всегда звонок у входной двери. Так что колотить кулаками, ногами или головой не обязательно. Открываю. На пороге симпатичная прилично одетая китаянка с мобильником в руках. Улыбается, что-то приговаривает и начинает внедряться. Я сначала опешил. Думаю, может, что помочь надо: вещи перенести или дров поколоть? Примерно также как Семен Семеныч Горбунков из «Бриллиантовой руки» при встрече с барышней на стамбульской улице. Прихожу в себя и выпроваживаю китаянку, приговаривая что-то вроде «облико-морале, руссо ученые” и т.д. Уходит недовольная, начинает названивать по мобильнику и делать кому-то выговор. Да, с этим делом мы покончили давно!
Одна наша хорошая знакомая филолог рассказывала, как они, две русские дамы, однажды побывали на бейрутском базаре. Сначала продавцы-«полиглоты» внимательно и молча наблюдали за ними, чтобы определить правильный язык общения. Уяснили, что они русские. И со всех сторон понеслось: «Иди, дура, бери – дешево! Иди, дура, бери – дешево!». Видимо, понаслушались, как наши тетки общаются между собой на бейрутском базаре. На многочисленных южнокитайских базарах и рынках я русских не встречал. Поэтому дурами никто никого не обзывает. Правда, обматерить могут, по нашему, по китайский, но по простоте душевной.
Но поторговаться – святое дело! Первоначальная цена может упасть в несколько раз! Как-то немка Беата спрашивает:
- Сергей, ты чего с ними не торгуешься? Они же тебя дурят, как хотят! Пойдем, покажу, как надо покупать...
Подходим к китаянке-бизнесвумен, продающей роскошную шаль. Первоначальная цена – 400 юаней. Между Беатой и китаянкой происходит примерно такой диалог. Беата:
- Ты что, мать, сука нехау ир сан, 400 таньга? Совсем ву ир рехнулась се се тут? Да мне нехау за такие таньга две недели арбайтен непосильным трудом! Могу дать, от силы, 40 юаней...
- Сикоко сикоко? Да вы нехау, что самсука се ву! Се се си 40 таньга за нехау такую роскошь? Люди добрые, смотрите! Понаехали тут руйхуй оккупанты и грабят се се ву крестьянина! Ну ладно, только для Вас уступлю пижо сан за 300 юаней!
- Сикоко сикоко? 300 юаней? Да ты что нехау сам сука? Могу только для тебя, мать, выделить 60 таньга!
Вообщем, через 15 минут кончается дело тем, что шаль выкупается за 80 юаней, вместо первоначально спрашиваемых 400!
Причем торговаться можно и молча. Надо писать на клочке бумаги цену, которая тебя устраивает. Продавец зачеркивает и пишет свою. В результате нескольких итераций цена может упасть в несколько раз. Кстати, как-то Беата, дай Бог ей мужа непьющего, помогла мне купить старые китайские монеты за 50 юаней, вместо первоначально просимых 300. Не се се себе!
Сергей Рянжин
|
