Не помню названия городского музея. Такие обычно называют краеведческими. Там, где вместе глиняные черепки, картины и личный перочинный ножик героя. Как-то в него мы ходили классом, а потом, много раз, я один, добровольно. Нравилось, что он почти всегда пустой, залы огромные, даже запах нравился.
Пыльный тигр в засохших кустах с табличкой “Тигровая балка”, а рядом красноармейцы в глинобитной крепости отбиваются от наседающих басмачей. Тут же кривая сабля чуть ли не с засохшей кровью. Сидящий обнаженный металлический юноша. Он сидел как бы на земле, обхватив полуразведенные колени руками и уперев в них кудрявую голову. Спал или прихватил несколько минут отдыха после работы на жирного бая. Это я так думал, потому что скульптуру обозначала табличка “Раб”, а рядом, в полу, была решетка зиндана. Это был макет, но очень натуральный. Ну, и много других, почему-то мне тогда интересных вещей. Однажды, я даже привел с собой пару приятелей и серьезно, с увлечением стал исполнять роль гида. Им все это, конечно, быстро надоело, хотя маузеры и сабли рассматривали с интересом. А у скульптуры они вообще сильно оживились. При этом я комментировал, что этот почти мальчик изнурен работой и боится, что его бросят в зиндан. Это я говорил искренно, и не понимал, чего это они начали ржать. Во истину, мы видим то, что хотим видеть. Друзья ж мои были людьми трезвыми и смотрели в корень. Поэтому они мне закивали: “Ага, а вон и причина его изнурения! ” Я эту скульптуру рассматривал несколько раз до этого и как не увидел такой значительной детали! У этого почти мальчика был налитой, взрослый член во взведенном по горизонту положении. Это на него он смотрел, опустив кудрявую голову и полуразведя колени, так чтобы не было видно жирному баю. По сю пору я не видел больше таких натуралистических, настоящих деталей у всевозможных каменных и металлических мужчин и юношей. Все были в мирном состоянии или просто фиговые листки. А рабы у нас долго ассоциировались с этой скульптурой, и порой это сильно мешало на уроках истории.
|
