"Способность краснеть — самое характерное и самое человеческое из всех человеческих свойств"
(Дарвин Ч.)
Витя ехал на работу и на душе у него было тошно до слез.
Тошно не от предстоящей работы и даже не от мертвой пробки, Вите было невыносимо стыдно, да так стыдно, как не было, наверное, еще ни разу в жизни.
Пугала сама мысль о том, что вечером неминуемо придется возвращаться домой и опять смотреть в глаза своему верному и немногословному таджику Умару.
А в памяти, одна за другой всплывали и всплывали разрозненные картины далекого и недавнего прошлого, они собирались в один огромный давящий ком, разрывающий голову:
- Хайдаров, Хайдаров, ну да, Хайдаров, он еще в противогазе сознание потерял…
Витя вспомнил, как год назад, заехал на «рынок рабов», чтобы выбрать себе толкового и недорогого таджика для охраны загородного дома, ну и так, для текущих хозработ:
- Машину окружила большая толпа заискивающих «рабов», но их всех растолкал Умар – седой, но еще вполне крепкий таджик с почти полным комплектом зубов… Боже мой, он даже о зубах тогда подумал, выбирал себе таджика основательно, как коня на базаре. Стыдно-то как.
Пыльный Умар, с неподдельным счастьем на лице, панибратски бросился Вите на шею, но Витя грубо оттолкнул таджика в грудь, брезгливо осмотрел его, постелил на заднее сидение своей машины клеенку, забрал паспорт и велел садиться, только ни к чему не прикасаться – машина, мол, новая и стоит как весь умаровский кишлак…
Потом Витя вспомнил, как однажды Умар, упал вдруг перед ним на колени и с самыми настоящими слезами в глазах принялся умолять:
- Виктор Михайлович, разрешите сюда приехать моему сыну. Клянусь Аллахом, он очень хороший и работящий парень, не пожалеете. Ему ничего не нужно, мы будем вместе жить над баней, а если хотите, он может ночевать в сарайке с лопатами, вы даже не увидите его никогда. Платить ему не надо, он сам у соседей заработает, только пожить пустите.
Витя недовольно кривил губки и говорил, что ему тут не нужен целый таджикский колхоз, но все же сжалился над мужиком, разрешил и действительно – ни разу не пожалел об этом.
Его сын – Али, оказался незаметным, как привидение и работящим как экскаватор, они вдвоем, всего за месяц, практически бесплатно отгрохали шикарную беседку с камином.
…Вспомнилось, как однажды зимой, в дачный поселок, вдруг нагрянул неожиданный рейд УФМС и Витя, с барского плеча, разрешил перепуганному Умару с сыном переночевать прямо в господском доме, правда, не в прихожей, а прямо у двери на коврике… Стыдобища-то какая. А ведь тогда ему казалось, что он само воплощение благородства и человеколюбия, ведь эти забитые таджики и так готовы были целовать хозяину руки за то, что спас их от облавы и депортации…
А сегодня утром, он как всегда, на идеально вымытой машине, выезжал на работу и заботливый Умар, как обычно открыл перед хозяином ворота, потом широко улыбнулся, игриво отдал честь и весело доложил:
- Виктор Михайлович, от души поздравляю вас с днем танкиста. Броня крепка и танки наши быстры!
Витя заулыбался, поблагодарил, вручил Умару полтинник на сигареты и тронулся в путь.
Но, проехав десять метров, вдруг затормозил и дал задний ход.
Снова поравнялся с таджиком и подозрительно спросил:
- Умар, погоди, а почему ты меня сейчас поздравил с днем танкиста? Ты откуда знаешь, что я служил в танковых войсках?
Умар почему-то удивленно открыл рот, выпучил глаза и стоял так довольно долго, не зная что сказать, наконец он ответил:
- Как? Виктор Михайлович, мы же с вами в Чите в 85-м, в одной роте в танковой учебке служили… Разве вы меня тогда, год назад, не узнали, когда на бирже труда выбирали? Я Хайдаров.
Не помните?…
|
